Пропаганда анализирует не жизнь, а наши представления о ней. Поэтому она может их менять.
Пропаганда вернулась в центр нашего внимания из-за войны. Вместе с войной идет столкновение идей и аргументов, когда каждая из сторон пытается оправдать свои действия. Напавшая на Украину Россия придумала мифические причины этого в виде денацификации и демилитаризации. Расцветают информационные и когнитивные войны, когда в голову каждого, как в советские времена, заглядывает чужой. Каждое военное действие автоматически подкрепляется информационным. При этом информационная война подкреплена войной реальной.
Пропаганда анализирует не жизнь, а наши представления о ней. Поэтому она может их менять. Лишь трансформируя их, мы можем попытаться изменить и саму жизнь. И это может быть революцией, поэтому власти нигде не заинтересованы в таких фундаментальных изменениях. Они дают выход пара иными методами. Например, антисемитские волнения Дагестане. Это один из самых бедных регионов, поэтому неудовлетворенность нашла другой выход.
Любая оплошность теперь возводится в правило. Так было с выступлением Зеленского в канадском парламенте, где его приветствовал "неправильный человек". Это тоже могло быть организовано, если, например, сегодня установлено, что антисемитские граффити во Франции создавались специально.
В целях пропаганды сначала трансформировали реальность: "Следователи считают, что звезды Давида рисовали два гражданина Молдовы, которые уже задержаны. Еще один человек отвечал за то, чтобы сфотографировать результат и отправить снимки для распространения. Кроме того, правоохранительные органы подозревают, что задержанные граждане Молдовы выполняли похожие задания в других европейских странах" (В распространении информации об антисемитских акциях в Париже нашли российский след https://www.agents.media/v-rasprostranenii-informatsii-ob-antisemitskih-aktsiyah-v-parizhe-nashli-rossijskij-sled/).
Пропаганда создает физический мир по своему образу и подобию, то есть мир должен походить на пропаганду, а не наоборот. Утрируя, можно сказать, что мир может быть солнечным, только если ему разрешит пропаганда...
Бывший советский человек был очень послушен. В голове у него было записано главное правило, которое в песне формулировалось так: Жила бы страна родная и нету других забот (Л. Ошанин. Песня о тревожной молодости). То есть энтузиазм эпохи рождения СССР попытались распространить на весь период. Потом вожди старели, а песни все равно молодели.
Песни были условной советской "таблицей умножения". Там всегда добро побеждает зло, мы бесконечно строим новое, а молодежь поет и влюбляется. Песня программирует все наши действия:
Если завтра война, если враг нападет
Если темная сила нагрянет, —
Как один человек, весь советский народ
За любимую Родину встанет
(В. Лебедев-Кумач)
Или: Артиллеристы, Сталин дал приказ!
Артиллеристы, зовет Отчизна нас!
Из тысяч грозных батарей
За слезы наших матерей,
За нашу Родину — огонь! Огонь!
(В. Гусев)
О Шамане: "Путинское государство постправды никуда не делось. Путин до сих пор больше всего боится искренних людей, в том числе искренних сторонников. Путину нужна лояльность, ему не нужны люди со взглядами. И здесь можно достаточно спокойно заявлять о том, что никаких нацистских взглядов у Шамана нет, ровно потому, что он конъюнктурщик. Сегодня выгодно петь это, а завтра будет выгодно петь что-то иное, и он будет исполнять что-то иное"
(Воронин И. Лига выдающихся пропагандистов https://www.svoboda.org/a/liga-vydayuschihsya-propagandistov-/32679639.html)
Аксиомы из песен должны претворяться в жизнь и внушать спокойствие. Без этого никак не обойтись. А еще в помощь приходили литература и особенно кино. Они были заполнены и героями, и злодеями. Это был тоже учебник, но для взрослых. И так как взрослые учиться не особенно любят, то для них пригодятся песни и фильмы.
СССР умел порождать новости без новостей - ничего нового там по сути не было. Это были такие ритуальные новости, демонстрирующие правильное поведение по отношению к "советским богам", уже ушедшим и действующим. Поклонение - это самый древний инструментарий, демонстрирующий твою "неопасность" для власти.
Хорошей новостью может быть обычное действие. Примером может быть условное перерезание ленточки на открывающемся объекте. Часто его сдавали по плану, а потом доводили до ума, поскольку он мог быть не до конца готовым, а план требовал... "Я наших планов люблю громадье..." - писал Маяковский...
Новости были не новостями, а виртуальными объектами, близкими к литературе. Пусть они были похожими, но зато хорошими. И каждый имел право на свое виртуальное счастье. Настоящего счастья надо добиваться, за него надо бороться. А виртуальное счастье возникает, когда твой разум/душа растворяются в кино-театре-литературе, то есть не в реальном, а в виртуальном мире.
В этом плане СССР был счастливой страной, хотя в нем была запрещена политика. Вряд ли выход на демонстрацию 7 ноября кто-то может назвать политикой. Это было проявлением особой политической религии. Там можно только поклоняться, склонив голову. И главное не перечить мудрым решениям партии и правительства.
Мы же признаем обычную религию, почему бы не признать религию политическую. Если ты в нее веришь, тебе хорошо, а не веришь - тебе плохо. Священники объявят тебя вероотступником... Или, что еще хуже, изменником. Завтрашний день, как объявлялось, будет лучше вчерашнего. И это, наверняка, лучше загробной жизни.
Переход к новому этапу, который назвали перестройкой, начался со смены медийной картинки. СССР жил, понимая, что не все так плохо. Перестройка началась с картинки, что не все так хорошо. Это две конкурирующих картинки действительности.
Пропаганда хорошо работает в случае отсутствия других мнений. Советская пропаганда добивалась это тем, что все от медиа, школ и вузов говорили в унисон. Человек мог сомневаться в частностях, но не в генеральной линии партии. Интересно, что партийные функционеры были выше государственных.
Перестройка даже не рушила эту иерархию. Она просто разрешила допуск в стерильное информационное пространство других людей. Первыми были международные комментаторы, которые вдруг стали подавать ту же Америку не как "исчадие ада".
Перестройка - это иные медиа. Точно так было и в период оттепели, когда появились иные произведения литературы и кино. И это стало такой отдушиной, поскольку литература и искусство "приблизились" к человеку и его проблемам.
Всплески развития тех или иных медиа ведут к политическим последствиям. Тоталитарные СССР и Германия были результатом всплеска кино и, хотя и менее, литературы. Девятнадцатый век создал художественную литературу для масс. Впервые с приходом заводов работающий человек получил свободное время, что дало расцвет роману. Буржуа читали их в послеобеденное время. То есть появился читатель.
Двадцатый век стал веком телевидения, как до этого девятнадцатый был веком литературы. Мы уже живем сейчас в иное время - в эпоху интернета. Длинные тексты теперь не в почете. Но интернет это скорее реагирующий на действительность, а не создающий ее инструмент. Революции интернета в арабских странах сегодня уже такими не считаются. Активность там была англоязычной и не влияла на арабов, а была направлена на Запад.
В любом случае в современном мире объемы информации, которые падают на голову стали беспрецедентными. И это еще одна из причин внезапного расцвета пропаганды. Против машины пропаганды индивид, как правило, бессилен. Информационные потоки не остановить чайной ложкой...
Мы должны учитывать более общие правила, чтобы быть успешными в конструировании нового. И не только конструировании, но даже и в понимании. Сегодня этот вход разных медиа связывает с разными этапами развития человечества.
Не следует забывать и то, что два тоталитарных режима СССР и Германии были созданы мощными медийными механизмами. Управляемые газеты и кино сделали иным массовое сознание. Конечно, несогласных отправляли за решетку. Но главный вклад в создание любви граждан к государству сделали медиа. Кстати, Геббельс восхищался "Броненосцем Потемкин" С. Эйзенштейна. То есть цели могли быть разными, а инструментарий оставался одним.
Сегодня исследователи вводят понятие метамодернизма для описания времени,в котором мы живем (Le Cunff A.-L. An introduction to metamodernism: the cultural philosophy of the digital age https://nesslabs.com/metamodernism). Модернизм связали с эпохой радио, постмодернизм (1945 - 2005) с эпохой телевидения, а новый метамодернизм - с эпохой интернета. Еще точнее звучит фраза, что метамодернизм связан с эпохой онлайновой креативности. Люди оказываются объединенными своими собственными историями/рассказами, поэтому растет связность, эмпатия, рассказывание историй. Активность, как получается, переходит к тому, кто в прошлым моделях был пассивен. Теперь он - активный игрок. Слушатель как бы стал одновременно и говорящим.
Отсюда следует умирание прошлых медиа, которые не давали возможности для такой активности. Ушла эра книг и ... умных людей, которые действительно были глубоки. Они достигали глубин человеческой души и в описании, и в проникновении в человека. Их условно можно назвать атомоходами. Сегодня эпоха парусников, скользящих по воде ради развлечения...
Еще одной характерной чертой стало создание как бы общих текстов, что происходит в интернете, когда задействована активность многих. Одни нападают на других, другие - на третьих ... Интернет бурлит, но на выходе ... ничего. Интернет ничего не "гасит", а только раздувает. Этот информационный вал сметает все на своем пути.
Сильным медиа нужны сильные авторы. Медиа для всех - это рассказы о светской жизни, актерах и актрисах, свежих фильмах... Это медиа для праздника, но не для работы. Праздники, конечно, нужны, но нужна и работа... Исчез труд, все делается, условно говоря, легким прикосновением пера...
Эра "информационных парусников" плоха еще и потому, что пропаганда действует как броненосец, легко их побеждая... Пропагандисты бьют прямой наводкой, у них бесконечные ресурсы, а расхлебывать эту кашу придется следующим поколениям.
Пропаганда - это тоже коммуникация, но коммуникация особая. Она всегда громче други. Пропаганда не бывает неправильной, но только в свой период времени. Новое время приходит с новой пропагандой.
