Виктор Коренивский написал увлекательную картину, как изменялся Запад от ранненго христианства к позднему Средневековью.

Христианство обретя официальное признание в начале IV века и быстро заняв господствующие позиции среди всех религиозных культов Римской империи, еще в течение нескольких веков было прежде всего религией городского населения.

Причин этому множество, выделить возможно прежде всего две:

Во-первых, культурно империя была невероятно пестрой. Даже современными информационными технологиями монокультурности крайне трудно достичь, а  в древние времена это было вообще невозможно. Например, как баски - один из многих народов совсем не поддавшихся романизации за все время пребывания в составе империию.  Там, где римская культура имела влияние, происходил культурный синкретизм - появление галло-римской культуры, бритто-римской и других.

Во-вторых, за пределами города христианство столкнулось с «живыми культами природы» полностью удовлетворяющими мировоззрение крестьянства, начался процесс «христианизации» всевозможных духов\божков и приуроченных им священнодействий, яркий пример этого нашего праздника Ивана Купала, который после «христианизации» стал посвящен Иоанну Крестителю, но подобные процессы потребовали длительного времени.

С падением Рима на западе церковь оказалась в крайне тяжелой ситуации и враждебной среде. Народы в течение 406-409 годов прорвавшие рейнскую границу исповедовали язычество или ересь арианства. Например, в Королевстве вандалов и аланов в северной Африке церковь оказалась в ситуации по сравнению с которой период римских гонений выглядел как забавы. Константинополь почти чудом выстояв в 626 г. во время одновременной осады города аварами и арабами, был больше не способен оказать ни одной поддержки римскому епископу. Положение требовало от церкви в Риме максимальных усилий для самосохранения и, что важнее - для спасения человеческих душ, никоим образом не нужно идеализировать церковь как институт, состоящий из обычных смертных людей, но трансцендентное было основой мировоззрения человека фактически до начала ХХ века и в период Средневековья служители. церкви с максимальной самоотдачей и смирением относились к собственному призванию.

До Х века вся высшая церковная иерархия западной церкви состояла из потомков древних сенаторских семей Рима. Поэтому римская культура и ментальность оказывали непосредственное влияние на развитие церкви и философии латинского христианства в период Средневековья. Важно понимать, что в древнеримском обществе времен республики интересы коллектива полностью доминировали над индивидом. В сплоченности, дисциплине и настойчивости заключался успех римлян, именно поэтому Ганнибал не осмелился двинуться на Рим после резни под Канами, ибо он бы встретил тотальное вооруженное сопротивление всего города.

Еще более ярким примером древнеримской ментальности был консул Тит Манлий Торквит казнивший собственного сына за нарушение приказа, хотя последний одержал триумфальную победу. Данная общественная организация и привела к грандиозному развитию юриспрунденции, как следствие на римском праве базируются правовые системы многих современных государств мира. После признания Римом христианства ряд богословов рассматривали одновременно появление Иисуса и правление первого императора Октавиана Августа как промысел Божий для распространения откровения среди народов. Падение «вечного города» и нашествие варваров осмыслялось как кара Господня или знамение приближения Апокалипсиса. Оказавшись под властью разнообразных варварских королей римские церковные иерархи сконцентрировали усилия на сохранении управляемости церковных институций и сплоченности среди мирян, древние римские добродетели коллективизма были переосмыслены в контексте новых условий существования христианской паствы, в которой индивид стал рассматриваться как совокупность социальных отношений. благочестивую персону и спасти ее душу.

Именно крепость церкви позволила ей в период Темных веков VII-X века сначала сохранить тлеющие остатки, а со временем раздуть новый очаг западной цивилизации. В общественном мнении существует ряд предубеждений относительно церкви в период Средневековья в целом, одно из которых состоит в том, что церковь вместе со светскими элитами жадно обогащалась эксплуатируя остальное население. Действительность заключается в следующем, богатство церкви росло в силу того, что клир был носителем всей тогдашней науки, церковные земли были местом развития сельскохозяйственных навыков и селекции новых сортов агрокультур. Это позволяло бартером оплачивать рабочую силу для строительства, в том числе поддержки в надлежащем состоянии оборонных стен. Как следствие, города резиденции епископов были самыми большими по численности населения в течение всего времени Темных веков.

Коллапс европейской торговли вызванный арабским вторжением VII в., не просто привел к переориентации всей западной экономики на сельское хозяйство, но и нивелировал любые стимулы производить излишки сельскохозяйственной продукции, которые невозможно было продать или должным образом сохранить. Это привело к постепенному упадку сельскохозяйственных знаний и навыков среди населения. Крестьяне выращивали необходимый минимум для собственного потребления и обеспечения феодала, хотя и употреблявшего больше мяса, но ценой этого была необходимость проливать собственную кровь – раннее средневековье это период постоянной экспансии в западную Европу норманнов, арабов, славян и всевозможных кочевников с востока. Потому надлежащее питание было необходимо для поддержания физического состояния воинства. Феодализм вообще довольно быстро привел к такой раздробленности земельных наделов, что основная часть рыцарства вместе с обычными крестьянами в понедельник ели капусту, во вторник капусту с капустой, а по праздникам капусту со свеклой и хлебом. Тогдашний набор продуктов питания был ограничен - в начале IX удовольствием правителя Карла Великого были обыденные яблоки. К тому же развитие феодальных отношений деформировало институты центральной власти, единственное что оставалось королям обращаясь к вассалам напоминать о клятве верности и именно церковь угрозами анафемы, или апелляцией о порядке трех сословий как человеческого призвания и долга, поддерживала целостность европейского общества в противостоянии варварству.

Ответом на критику церкви как виновника технологического упадка является сравнение Пантеона всех богов в Риме, построенного во II веке и Реймского собора, возведенного в течение XIII века.

Римский Пантеон II ст. н.е.

Реймский собор XIII в. н.е.

В период «золотой эры» империи весь античный гений не способен был возвести полностью закрытый купол, большой вес приводил к его обрушению, поэтому для уменьшения веса купола оставляли отверстие, одновременно символизировавшее окулюс - обитель богов. Подобная задача была впервые решена лишь после нескольких попыток в VI веке при строительстве храма Святой Софии в Константинополе. Грандиозная сложность Реймского и других готических соборов является демонстрацией развития науки даже в самые сложные времена для Европы, что принесло свои плоды сразу после появления достаточного количества ресурсов для воплощения грандиозных проектов.

Усилия римской курии сделали церковь архитектором западноевропейского средневекового общества трех сословий (первое молится, второе воюет, третье работает), а ее всеобъемлющее влияние позволило сломить сопротивление язычества и раннехристианской ереси в течение VII-IX веков. В конце XI века западная Европа окончательно переходит от защиты к экспансии. Однако, любое расширение знаний об окружающем мире сразу провоцирует излом человеческого мировоззрения и XI-XIV века были временем перемен с длительными последствиями для всей западной цивилизации.

В 1085 году войско Альфонсо VI короля Кастилии и Леона отвоевывает Толедо – бывшую столицу королевства вестготов.  Город уже с конца Х века был важным научным центром, где европейцы постигали знания не доступные в то время в христианском мире. В Толедо проживала и многочисленная группа арабоязычных христиан, таким образом сложилась уникальная многоязычная среда, благоприятная для переводческой деятельности, где средневековые христианские мыслители впервые полноценно познакомились с античным достоянием Аристотеля, которое крайне ценилось в мусульманском мире и за предыдущие века было обогащено исламской философией. Аристотелизм отразился во всей последующей средневековой философии и христианской теологии западной Европы и еще больше побуждал западноевропейских мыслителей к исследованию окружающего материального мира.  Если до этого в западном и восточном христианских обществах в развитии науки был паритет, то начиная с XI века Запад начинает опережать. Знакомство с достоянием Аристотеля стало и началом будущего европейского очарования античной мыслью.

После удачного Первого крестового похода 1096-1099 гг., единственным успехом крестоносцев и одновременно жалким позором было захват Константинополя в 1204 году, а между тем государства крестоносцев в Святой земле постепенно угасали. Сущность всех дальнейших жарких попыток европейского рыцарства отвоевать Святую землю и все более катастрофических поражений, кроется в событиях разворачивавшихся вокруг второго сословия (рыцарства) в Европе. В 1176 году в битве под Леньяно ополчение Ломбардской лиги громит войско императора Священной Римской империи Фридриха Барбароссы. Помазанник Божий и гарант правосудия на земле в сопровождении двух архиепископов получил личное поражение от обычных мятежников. В 1302 году в «битве золотых шпор» при Куртре фламандские повстанцы разгромили рыцарство короля Франции, погиб главнокомандующий и ряд высокородных французских аристократов, повстанцы ограбили тела убитых 700 рыцарей сняв с них шпоры. Для рыцарства во всем его многообразии подобные поражения от «простолюдинов» были не просто личным позором, а крахом всего их мировоззрения.

Второе сословие веками воспитывалось как гарант безопасности и правосудия на земле, делом их жизни была война во имя Господа, все победы и поражения они воспринимали не только в контексте собственной отваги, мастерства и военной тактики, но прежде всего как Божьего благословения или наказания. Поэтому военные экспедиции против мусульман и язычников становились не только способом обогащения, демонстрации собственного статуса и положения, но и жаждой искушения личных грехов. К тому же в западной Европе уже некоторое время усиливались процессы, которые прямо на глазах второго состояния разрушали весь «установленный Богом» порядок бытия.

Первые конфигурации в средневековом обществе начались еще в Х веке с возрождением торговли. Исламский мир изменялся, после завоеваний VII в. постепенно происходит перераспределение сфер влияния на захваченных территориях. Со временем вкус элит к роскоши начал преобладать. В первую очередь захваченные богатства и появляется осознание существования преимуществ экономического сотрудничества с представителями других вероисповеданий.

На севере Европы фламандские мастера еще со времен Римской империи славились своими высококачественными тканями из овечьей шерсти, а представители народа фризов во времена средневековья были известны своей смелостью и назойливостью в морской торговле и путешествиях. Кстати, именно фризы первыми из западноевропейских народов вошли в контакты с норманнами и таким образом добавили заинтересованности последним относительно пространств на западе. Поэтому викинги еще не успели успокоиться как фризы уже приступили к торговле фламандскими тканями в водах северных морей. Изделия фламандцев были сначала известны как «фризские плащи». Торговля побудила европейскую экономику к развитию, что в свою очередь всегда провоцирует рост социального неравенства и, как ни странно, расслоение в уровне доходов первоначально началось в среде третьего сословия. В раннем средневековье царила идея «справедливой цены» – наценка воспринималась позорным явлением, в среде церковного клира было выражение «в раю нет места для торговцев». Торговля становилась делом наиболее рисковых людей. Чаще всего это были выходцы из сельской местности, беглецы от феодала которым нечего было терять и они путешествовали по просторам Европы в поисках заработка или откровенной авантюры. Рисковое дело лишило жизни многих, но счастливцам начало приносить изобилие.

Торговля в свою очередь стимулировала развитие производства, которое сосредотачивалось прежде всего в городах, а экономический рост городов привел к притоку туда сельских жителей в поисках лучшей судьбы. В такой ситуации мастера начали объединяться в цеха для недопущения конкуренции и закрепления сельской местности вокруг города в рынок сбыта собственной продукции и источник поставки дешевого сырья и продуктов питания. Цехи стали первой формой самоорганизации населения в эпоху Средневековья, они побуждали развитие городского самоуправления, ощущая собственное влияние и новые возможности цеха и городские магистратуры начинают бороться за расширение собственных прав. При этом целью было не получение новых свобод, а прежде правовое оформление и защита уже сформированных доходов и отношений Рост благосостояния тогдашнего европейца никоим образом не отвращал его от церкви, происходит не только увеличение сумм индивидуальных пожертвований, цеха щедро финансируют строительство церквей, города начинают соревноваться в строительстве величественных соборов и их украшении, как следствие и церковные иерархи стали менее критично относиться к торговле.

Обратной стороной экономического развития явилось обострение чувства социальной несправедливости. В течение VII-X веков, когда были заложены основы средневекового общества, несмотря на принадлежность к тому или иному состоянию уровень жизни 99% населения был одинаков, все имели подобную одежду, одинаковый бытовой комфорт и рацион питания. Только представители высшей церковной и светской власти жили в несколько лучших условиях, но большинство европейцев не видели этого на протяжении всей жизни и увидев воспринимали только как подтверждение Божьего благословения. Начиная с XI века человек наблюдает неравенство в условиях жизни и испытывает притеснения от представителей своего же социального сословия. Например когда получает запрет на ведение какого-то производства, влияние и положение личного богатства все больше превалирует над призванием и обязанностью – полный диссонанс между установленным порядком и действительностью.

Второе сословие постепенно теряет собственное влияние и положение, значительная часть третьего сословия эксплуатируются людьми тождественного им социального статуса, множество представителей низового духовенства критикуют обогащение и эта критика распространяется среди представителей всех сословий – средневековое мировоззрение начинает давать трещины, растерянность нарастает, психологическое давление среди представителей аристократии. вообще сокрушительный

Уже в XII веке возникает запрос на благочестивый аскетический образ жизни и более индивидуальные духовные практики отделенные от церковной иерархии. В Брабанте возникает движение бегенок и бегардов, в Аквитании распространяется религиозное движение вальденсов. Апогеем стало распространение гностической ереси богомильства на территории Болгарии, которое к XIII в. превратилось в религиозно-духовную эпидемию западной Европы под названием катаризма, или альбигойства. Папа Римский Иннокентий III был вынужден объявить крестовый поход против альбигойцев и создать институт инквизиции для борьбы против ереси. Важными его решениями было утверждение орденов Францисканцев и Доминиканцев, как необходимость направить в приемлемом русле новые веяния и запросы общества. Римская церковь при всех ее недостатках прекрасно осознавала уровень рационального мышления людей и низового духовенства, неконтролируемое проникновение мистицизма и разнообразных духовных практик в широкие массы сразу провоцировало ужасные крайности – человек начинал трактовать все свои действия божественной волей, даже до голодной смерти.

Контакты христианства с исламом на Пиренейском полуострове привели не только к возвращению на запад античного достояния, но и проникновению уже чисто исламской философии и культуры в христианский мир. Например философии аверроизма, являвшейся интерпретацией Аристотеля андалусским мыслителем Ибн Рушдом. Аверроизм проник в Парижский университет, против него боролся Фома Аквинский. К концу XIII века учение было осуждено, хотя его влияние заметно в XVI-XVII веке в философии Джордано Бруно и Пико де Мирандолы. Если исламской философии в научной жизни церковь имела возможность противостоять, то культура свободно подвергалась новым веяниям из аль-Андалуса.

Арабская поэзия из Пиренеев в значительной степени сформировала творчество трубадуров – поэтов-музыкантов Прованса в XI-XIII вв. оказывали влияние на социально-политическую и религиозную жизнь общества на юге Франции.  Под влиянием лирики трубадуров в дальнейшем формировалась поэзия и музыка многих регионов западной Европы. Творчество трубадуров писалось на разговорном языке Аквитании и таким образом заложило предпосылки литературной кодификации разговорных языков других народов Европы. Именно лирика трубадуров вдохновляла Данте. Трубадуры являются создателями феномена куртуазной любви, истоки которого прослеживаются в арабской любовной лирике, сформированной под влиянием исламской аскетично-мистической практики суфизма, воспевающей целомудренную мистическую любовь. Главным мотивом куртуазной лирики было поклонение замужней даме высшего социального положения, что делало ее недоступной, а стремление любви к ней бесконечным. Таким образом целью куртуазной любви было не завладение поклоняющейся дамой, а постоянное непрерывное самосовершенствование мужчины. Желанной персоной была именно замужняя дама, а не юная леди, потому что согласно представлениям она находилась на значительно более высоком уровне интеллектуального, культурного и духовного развития.

Феномен мистической любви сформировал целую культуру куртуазности как системы поведения аристократии и рыцарства, где знаки вежливости и любезности были доведены до абсолюта возможной изощренности. На фоне постепенной утраты социального влияния куртуазная этика стала демонстрацией принадлежности к аристократии, но чем больше разрушались привычные формы общественной организации, тем больше второе состояние пыталось украсить собственную жизнь. Рыцарские турниры из мероприятий по изучению военного мастерства в мирное время, под влиянием куртуазности превратились в спортивные действа в театральных декорациях, вежливость и любезность превращались в абсурд из долговременных соревнований рыцарей или траура становилась фарсом многомесячной изоляции в покоях, отделанных тканями регламентированных цветов и в демонстративной позе тела согласно уровню смущения. Наихудшим последствием погружения аристократии в иллюзорный мир стало стремление демонстрации силы, отваги и чести согласно куртуазной этике вопреки строгой необходимости военного дела. В 1396 году в битве при Никополе главнокомандующий крестоносцем граф Филипп д'Артуа желая лавров победителя, начал наступление на армию османов, игнорируя разведкой, тактикой и не дождавшись союзников. Как следствие, очередное катастрофическое поражение крестоносцев и беспрекословное господство османов на Балканах на протяжении многих веков.

Отражением культурных изменений в период Высокого средневековья XI-XIII веков является отход от чисто религиозной тематики в театре, библейские мотивы созерцает бедный люд не способный самостоятельно заказывать театрализованные действа, аристократы же стремятся видеть истории о величественных полководцах античности, жизни античных философов и еще один интересный сюжет – жизнь пастухов. Эти сюжеты демонстрируют идеалистические представления средневековой аристократии об античности и с кем они стремились отождествить себя – с величественными фигурами «золотых времен прошлого».

В эпоху Нового времени эти представления лягут в основу массового восприятия Средневековья как периода упадка и романтизации Античности. Сюжет о пастухах является достоянием размышлений античных философов о достойном человеке труде, а аристократы в период высокого средневековья окончательно идеализировали жизнь пастухов как лишенное забот и требований окружающего общества – жажда полной свободы и покоя, как противоположная крайность психологического напряжения.

XIV-XV век некоторые историки называют Поздним средневековьем, другие – эпохой Возрождения, но все люди одинаково очарованно созерцают шедевры изобразительного искусства этого периода. Долгое время представление о Средневековье как время упадка позволяло утверждать, что с началом Темных веков произошла деградация изобразительного мастерства, примером чего считались средневековые иконы. В этом отношении, как и сегодня часто считают, «примитивного» искусства шли ожесточенные дискуссии еще с римских времен, часть богословов считала чествование икон языческим идолопоклонством и в VIII в. в Византии вспыхнуло движение иконоборчества. После решений Седьмого Вселенского собора 787 года и ряда диспутов, церковь констатировала, что человек поклоняется и служит только Богу, а иконы он почитает как изображение Сына Божия и святых. Иконы, мозаики и фрески в христианских храмах в эпоху Средневековья служили прежде всего инструментом донесения соответствующих смыслов до необразованного большинства паствы, это был способ побуждать человека к размышлению и более глубоким религиозным переживаниям. Современный человек взглянув на средневековую икону воспринимает это как упадок, в ассоциируемом искусстве с «Возрождением» мы уже хотя бы наблюдаем перспективу – изображение приобретает широту пространства, взгляд направляется вдаль.

Фреска «Тайная вечеря» Леонардо да Винчи, конец XV в.

Техника изображения перспективы известна еще с V в. до н. когда использовалась в декорациях древнегреческого театра, мы видим перспективу в росписях интерьеров домов Помпей и вот с наступлением Средневековья она исчезает в изобразительном искусстве. Эпоха Возрождения констатируется как переход от средневековой философии теоцентризма – Бог как высший абсолют и совершенство, которому человек стремится подражать и уподобиться, к философии антропоцентризма – человек является центром Вселенной, вершиной мироздания. Мировоззрение современной западной личности сформировано философией человекоцентризма, все вращается вокруг нее, а она наблюдает этот мир, и такое лицо интерпретирует поведение и мотивацию человека прошлого через собственную призму мировоззрения. Восприятие средневековой иконы кардинально меняется, когда мы пытаемся взглянуть на нее сквозь мировоззрение человека средневековья, в котором мир вращается не вокруг него и является наблюдателем, а на человека направлен чей-то взгляд.

Фреска «Деисус» ХІІІ ст. в соборе Святой Софии, Стамбул

На иконах мы наблюдаем обратную перспективу, в христианских храмах согласно художественному замыслу человек мыслится внутри художественного пространства, то есть изображение созерцает его. Христианство устремляло взгляд человека на самое себя, на собственное поведение и взаимодействие с другими людьми, на важности благочестивой жизни и самовоспитании добродетелей, заостряло внимание на истинной реальности. Но когда действительность начала меняться вопреки «установленному Богом» порядку, а психологическое напряжение нарастать, то человек начал постепенное бегство в иллюзорность. В XIV веке современники Джотто о его творчестве отзывались как об удивительной иллюзии, прямая перспектива воспринималась как забава в отражении человеческой фантазии, но постепенное погружение в эти фантазии и развитие мастерства в их отражении сделало искусство воплощением смены парадигмы человеческого мышления и мировосприятия.

Культура западной Европы XIV-XV веков демонстрирует секуляризацию искусства, отражающую трансформацию мировоззрения тогдашнего европейского общества, истоки данного феномена кроются в нарастании духовного и мировоззренческого кризиса начиная с XI-XII века. Природа этого явления была типичной для всей истории человечества, в первую очередь в среде небольшой группы лиц происходит разрушение старого мировоззрения по причине изменения картины мира и постепенно осознание новой действительности распространяется среди общества, диссонанс между общепринятыми нормами и действительными формами взаимодействия с миром вызывают психологическое напряжение. Творчество и искусство в богатстве его разнообразия всегда наиболее ярко отражало общественное бессознательное и начиная с лирики трубадуров, которая уже творилась на общедоступном разговорном языке, увлечение иллюзиями распространяется среди все большего количества населения и постепенно охватывает изобразительное искусство, которое всегда оказывало наиболее впечатляющий эффект.

Тома Аквинский боролся с аввероизмом, но в его идеях было и сходство с осужденной им философией – теория «двойственной истины», сформировавшаяся под влиянием достояния Аристотеля. Согласно данной теории существует истина разума и истина откровения, разум познавая закономерности мира творит объективное научное знание, но оно не способно быть всеобъемлющим. Божье откровение познает теология в какой-либо другой метод, чем в науке, но так как мир является замыслом и творением Бога, то между теологией и наукой лишь частичное различие в предмете познания, если же существует противоречие между наукой и теологией, то утверждение теологии следует считать «сверхумным». » или искать недостатки в научном предположении. Уильям Оккам шагает дальше и утверждает полную пропасть между теологией и наукой, наука больше не «служанка теологии», ведь теология не поддается рационализации и доказыванию аксиоматически, а базируется полностью на силе веры. В 1431-1449 гг. на Апеннинах проходил Флорентийский собор, целью созыва которого было преодоление раскола между православной и католической церквями и принятие унии. Византийский философ неоплатоник Плетон (псевдоним в честь Платона) присутствовавший там констатировал фундаментальную причину догматических разногласий между греками и латинянами – неизвестность на Западе философии Платона и сконцентрированность латинян лишь на идеях Аристотеля. Подобное западное мировоззрение было готово с восторгом воспринимать любую философию, где человеческий разум превалирует над окружающим миром и в силу непонимания контекста формирования философии поздней античности, в эпоху так называемого Возрождения западный мир начал жадно поглощать самые причудливые концепты интеллектуальной гордыни.

Со временем западный человек еще более горячо уверовал в «истину разума», принял за девиз бритву Оккама: «Разнообразие не следует допускать без необходимости!», и вооружившись научным инструментарием, начал мастерить «прокрустовые ложа» - идеологии, в которую она пытается втиснуть мир, практически в утопические фантазии, начинавшиеся с лирики куртуазной любви.

Виктор Кореневский в социальных сетях

https://www.facebook.com/profile.php?id=100001774568706

https://t.me/history_ideas

 

Оставить комментарий

Эксклюзивные публикации

Реклама на сайте